Разрывая тишину на тумбочке прыгал и звенел будильник. Не поднимая головы Нина высунула руку из под одеяла и нажала кнопку. В комнате стало тихо.
Быстро поднявшись с кровати она включила лампу, сдернула с сушилки слегка влажное полотенце, обула тапки и торопливо вышла в общий коридор.
Нина поселилась в старом общежитии сахарной фабрики, где на 4 этаже у неё была своя комната с кремовыми обоями, крашеным коричневой краской деревянным полом, узкой кроватью, парой стульев и большим комодом для вещей.
На первых двух этажах — пары с детьми. Выше молодые семьи без детей и четвертый этаж для одиночек.
На её этаже не было комнат с удобствами и кухнями. Поэтому приходилось вставать раньше чтобы успеть спокойно умыться, искупаться и позавтракать.
Нина работала в фасовочном цехе. Обычно на эту работу брали только мужчин. Но людей не хватало и она уговорила начальника дать ей испытательный срок. Уроки музыки обходились ей не дешево и важен был каждый заработанный доллар.
После душа Нина зашла на общую кухню, поставила на плиту чайник, открыла холодильник достала ветчину и арахисовое масло. С полки взяла хлеб и стала делать сэндвичи. Чайник закипел Нина налила себе кофе взяла сэндвичи и села завтракать.
Через несколько минут в коридоре послышались шаги и на кухню вошел мистер Питерсон из 25 комнаты в конце коридора.
— Привет, ранняя пташка, — сказал он.
— Доброе утро, мистер Питерсон. Какие новости от врача?, — спросила Нина.
— Говорит следить за сердцем, беречь, больше покоя. Выписал нитроглицерин и еще какие-то таблетки. И прошу тебя не называй меня мистер Питерсон. Просто Бенджамин, иначе я чувствую себя белым ворчливым стариком из бухгалтерской конторы . А мне всего-то 52 года и я черный, — улыбнувшись ответил он.
— Мне просто неловко, мама учила уважению к старшим… — ответила Нина
— Ну уважение это не только внешнее. Важно, что человек чувствует внутри. Кстати о маме… Ты так и не решилась написать семье? — спросил он пристально посмотрев на Нину.
— Может быть к Рождеству… я еще не решила, — ответила Нина
— Если ты боишься, что они найдут тебя, ты можешь поехать в соседний городок и отправить письмо оттуда. Они должны знать, что с тобой всё в порядке.
— Да, мистер… Бенджамин. Вы правы, — ответила Нина и виновато улыбнулась.
— Просто подумай об этом. И вот еще… если ты захочешь хорошо прогреть комнату я дам тебе обогреватель, — сказал он заговорщически подмигнув Нине.
— Обогреватель? — Нина удивленно посмотрела на Бенджамина, — В общежитии запрещено же… Где вы его вообще взяли?
— Старый приятель за пару баксов отдал свой старый. Теперь будет чем греть свои старые кости. Зима в этом году обещает быть холодной и ветреной, — Бенджамин улыбнулся.
— Ох, Бенджамин… Главное чтоб не узнал управляющий. Иначе выселят за нарушение.
— Это будет наш секрет, ответил Бенджамин, — Хорошей смены тебе, пойду тоже собираться на фабрику.
Он вышел из кухни и побрел к себе в комнату.
Нина закончила завтрак, вернулась в комнату, села на кровать, достала из комода старый автомобильный атлас и принялась смотреть какие небольшие городки находятся недалеко от Нового Орлеана.
Через несколько минут она услышала как в коридоре стало шумно. Послышались громкие голоса, топот и хлопанье дверей.
Она выглянула в коридор и увидела как соседи торопливо бегут к лестнице, а из конца коридора тянется, хватаясь за светильники, синеватый дым.
— Мистер Питерсон!, — воскликнула она и побежала в конец коридора.
Подбежав к двери комнаты она увидела как из под нее вырывался густыми прядями дым.
Нина силой толкнула дверь и он окутал её. Она закашлялась, стала задыхаться и упала на пол. Подняв голову она увидела около окна лежащего мистера Питерсона.
Рядом с окном стоял обогреватель на котором догорали остатки шторы. Огонь с них уже успел перекинулся на кровать и перебирался к шкафу.
Нина подползла к лежавшему мистеру Питерсону, схватила его за рубашку и попыталась сдвинуть с места. Рубашка затрещала и стала рваться. Тогда она схватила края ковра и стала тянуть изо всех сил.
Вдруг нога её подвернулась и она упала на бок сильно ударившись головой об пол.
В эту секунду куда-то далеко в темноту унеслись Новый Орлеан, джаз, обогреватель, сахарная фабрика и дорожный атлас…
… В больничном коридоре на скамейке сидели высокий мужчина в каштановом костюме с широкими бортами и стройная женщина в темно-бордовом платье с белым платком в руке и слезами на глазах.
Из кабинета вышел доктор и пригласил обоих в кабинет. Они вошли в кабинет сели в кресла и на какую-то долю секунды молчание повисло в воздухе.
— Миссис и мистер Джефферсон. Как я и сказал ранее по телефону — сейчас состояние стабильное. Однако она получила сильные ожоги. Сильнее всего пострадала спина, правая кисть и руки в цеом . Мы сделали всё, что могли однако я боюсь, что полную функциональность правой кисти восстановить не удастся.
— Миссис Джефферсон, — продолжил он, — по телефону Вы спрашивали сможет ли она продолжить заниматься музыкой… Я сожалею, но с пианино придется попрощаться… Я сожалею…