Рубрики
Истории

Степанич

На подвір’ї почулися тихі голоси. Вікно осяялося червоним світлом і за кілька секунд у двері постукали.

Степанич підвівся з ліжка і сиплим голосом крикнув:

— Кого там принесло?

— Свои. Открывай, — почувся голос за дверима.

— Ах ти ж Господі…, — пробурчав Степанич, відкинув стару стьобану ковдру і встав із ліжка. Накинув вицвілий ватник. Вдягнув калоші й накульгуючи на ліву ногу підійшов до дверей.

— Валєрка? Ти чи хто? Опять машина?, — запитав він, підійшовши до дверей. Смикнув ручку на себе. Двері відчинилися і в очі вдарило червоне світло ліхтаря.

— Руки поднял над головой. Быстро, — почув він голос.
Степанич підняв одну руку, а другою прикрив очі.

— Шо ж ти в очі свєтіш, зараза, — сказав він, відвертаючись від світла ліхтаря.

— Кто тебя старого знает. Шмальнешь еще с ружья, — відповів голос.

— Та какое ружье. Откуда… Ніколи нє било, — відповів Степанич.

Поруч із ґанком почувся шерех. Степанич повернув голову і побачив дуло автомата, спрямоване на нього.
Ліхтар клацнув і згас. У світлі місяця він побачив перед собою кремезного чоловіка у військовій формі з білою літерою «Z» на чорному шевроні. Широкі вилиці, шрам на лівій щоці та холодний погляд.

— Собака где? В доме?, — кремезний кивнув на собачу будку біля похиленого сараю.

— Здохла, — Степанич почав вдивлятися в темряву і побачив ще кілька людей біля сараю.

— Кто в доме?, — запитав кремезний.

— Нікого.

Коренастий піднявся на ґанок. Однією рукою міцно взяв Степанича за комір ватника, а іншою приставив пістолет до чола.

— А бабка?

— Та трі года как помєрла.

— Точно никого в доме?

— Нікого, — зковтнув Степанич.

— Чечен, Черный. Проверить дом, — скомандував він, — Череп остаешься тут.

Двоє військових забігли в будинок. Через кілька хвилин Чорний виглянув на вулицю:

— Чисто.

— Топай внутрь. Только веди себя спокойно и без нервов. И будешь жить. Понял?

— Понял.

— Ну вот и молодец.

Кремезний увійшов до хати, пройшовся кімнатою, заглянув на маленьку кухоньку. Потім сів на стілець, поклав автомат на коліна і закурив.

Чечен залишився біля дверей. Чорний став позаду Степанича, направивши дуло автомата йому в спину.

— Валерка это кто?, — запитав кремезний примружившись глянувши на нього.

— Волонтьор. Прівозіт продукти, воду, тютюн, лєкарства, — відповів Степанич.

— Рыжий такой? На белом фургоне?, — запитав кремезний.

— Дда…, — відповів запнувшись і Степанич і побілішав, — Закурить можна?

— Кури. Ти ж у себе вдома. Пока еще, — єхидно усміхнувся кремезний.

— Балакаєш українською?, — Степанич узяв зі столу цигарки й закурив.

— Та нет. Помню какие-то слова. Мне ваша хохляцкая мова чужая.

Кремезний засунув руку в нагрудну кишеню, дістав цигарки і теж закурив.

— Говорю ж. Свой я. Моя историческая родина. Бабка моя из Запорожья была. В пятидесятых депортировали в Омск.

— Ну раз с Омска значіт не мєстний, — Степанич глянув на кремезного, — Да і свої на родіну с війной не пріходят.
Кремезний різко розмахнувся і вдарив Степанича рукояткою пістолета.

Голова Степанича смикнулася вбік, а з розбитого носа, на калоші, стали капати червоні краплі крові.

— А как не приходить если вы, падлы, тут фашизм развели. Бандеровские сволочи. Вот и пришел, чтоб родину свою, историческую, от вас мразей очистить, — прошипів кремезний.

— Лютый… Ты это… Он нам нужен же. Не грохни его, — сказав Чорний кремезному.

— Да не помрет, — відповів Лютий, — это хрен еще и нас переживет.

Степанич зняв зі спинки стільця рушник і притиснув до розбитого носа.

— Кароче, дед. Расклад такой. Нам нужно за реку. Там где комбинат. Дорогу знаешь?, — запитав Лютий.

— Ну…

— Покажешь дорогу? Мудило ты старый.

— Там же…, — запнувся Степанич, — там не можна пройті. Там блок пости на мосту…

— А вот нам туда и нужно, — усміхнувся кремезний.

— Та как же… Там тількі через мост. Нету другого путі, — відповів Степанич.

— А вот рыжий твой волонтер сказал, что есть брод. Но где именно — сказать не успел. На наших картах он не отмечен.

— Давно там не ходив… Нє помню дорогі, — відповів Степанич.

— Дед… Проведешь нас туда — будет тебе и лекарства и жратва. И паспорт. Лично похлопочу. Слово офицера. А не проведешь — сожгу вместе с домом, — Лютий докурив. Зім’яв пальцями бичок і кинув на підлогу.

У хаті повисла тиша.

Степанич дістав із пачки ще одну сигарету. Знову підкурив. Подивився на Лютого. Потім на Бороду, що стояв біля дверей, і відповів:

— Пройті можно. Через поле. За старим кладбіщєм. Але великій крюк робити прійдьотся. Це только вночі. Днєм нєльзя — побачать. Там всьо поле як на ладоні, — відповів Степанич.

— Ну пошли, — відкинувся на стільці кремезний,

— Зараз?

— Вчера, — Лютий встав з-за столу, — И давай без всякой хуёты, дед. С живого шкуру спущу. Понял?

— Понял, — відповів Степанич.

Вони вийшли за село, перетнули яр, обійшли маленький ставок і рушили в бік старого кладовища.

Прохолодний весняний вітер тріпав бороду Степанича і намагався зірвати з його голови шапку. Він ішов повільно й обережно, намагаючись не спіткнутися об каміння, що траплялося на вузькій стежці. За три метри позаду нього йшов Лютий і решта групи.

— Эй! Дед! А ну стоять, — почув раптом Степанич голос за спиною.

Він зупинився і повернувся.

Лютий підійшов до нього і сказав:

— Слушай мы уже около часа идем. Я что-то не вижу тут никакого кладбища. Ты не заблудился Чингачгук херов?

— Нє. Ми до старого ідьом. То, шо до революції било. Вот ето поле пройдем і там кладбіщє. Там лєвєє уходім. Вдоль рєчкі хвилин сорок… І будєм около броду, — махнув рукою в бік річки Степанич.

— Смотри мне. Я с тебя глаз не спускаю, — відповів Лютий.
Степанич сплюнув згустки крові на землю і рушив далі. Раптом почулося клацання. Степанич зупинився, повернув голову і, дивлячись в очі Лютому, сказав:

— Ну вот вам і кладбіщє, синкі…

Пролунав вибух. Його підкинуло вгору, потім він упав на землю, захрипів і через кілька секунд затих.

Знову клацання. Вибух.

— Чечен!, — закричав Чорний.

— Стоять на месте всем!, — скомандував Лютий.

— Это пиздец… Лютый… Твою мать! Этот старый хрен на минное поле нас завел!!!, — закричав Чорний.

— Не двигаться!, — прокричав знову Лютий.

— Давай назад, Лютый!, — прокричав Чорний.

— Куда назад? Этот пидор старый ходил туда-сюда зигзагами, — крикнув йому у відповідь Лютий.

— Он тут шел. Я видел. Давай сюда!, — крикнув Чорний. Він почав відходити назад, намагаючись іти точно по стежці.

Знову клацання. Вибух. Чорного відкинуло вбік. Він упав на землю і нестямно заволав.

— Бля. Та тут кругом мины! Мы тут все здохнем!, — заістерив Череп.

— Давай к нему. Перетяни и заткни ему рот чтоб не орал, — наказав Лютий Черепу.

— Я не пойду… Там мины, — відповів Череп.

— Выполнять, бегом!, — Лютий зняв автомат із запобіжника і направив у бік Черепа.

Череп зняв рюкзак і кинув його перед собою. Нічого. Він акуратно підняв рюкзак і кинув знову перед собою. За кілька хвилин він дістався до Чорного. Нахилився, став на коліно і почав зривати турнікет із розвантаження Чорного.

— Давай быстрее. Сука. Быстрее. Я сейчас стеку, — кричав Чорний. Він почав трясти Черепа за руку. Втративши рівновагу, Череп хитнувся, шукаючи опори. І не знайшовши її в повітрі, він, немов у відчаї, опустився на землю,

спершись рукою.

Клацання. Вибух…
Лютий відсахнувся. У вухах задзвеніло. Перед очима все розпливлося, як у тумані. Він провів рукою по обличчю і відчув, як пальці ковзають по чомусь мокрому. Кров… Він скинув рюкзак зі спини.

Клацання. Вибух.

Він відчув, як вибухова хвиля кинула його на землю, а в спину впилися десятки осколків, залишаючи смертельні рани…

Через кілька хвилин пил осів. Українська ніч, заколисана пеленою зірок, стала наповнюватися трелями цвіркунів і мерехтінням світлячків.

З-за хмар вийшов яскравий Місяць, розливаючи своє холодне світло по всій окрузі. У його світлі рідкісні дерева виглядали як вартові ночі, тихі свідки того, що відбувається. Їхні тіні, звиваючись по землі, грали у свою власну гру, то танучи в темряві, то знову вимальовуючись під світлом Місяця. Нічний вітер, ледь відчутний, ніжно пестив траву і грався з опалим листям дерев.

Рубрики
Истории

Экипаж 204

Том стоял на перекрестке улиц Сан Рей Старс и Аутер Драйв рядом с пешеходным переходом и поглядывал на светофор. Одной рукой он держал продуктовую тележку, украденную им пару недель назад у входа в супермаркет находящийся за пару кварталов отсюда. Другой, за ошейник, бездомного пса с рыжей слипшейся местами шерстью.

Зеленое худи с пятнами на рукавах и кармане. Синие джинсы. На голове кепка Детройт Лайонс, а белые кроссовки были испачканы грязью до неузнаваемости.

Когда загорался красный свет светофора Том оставлял тележку на тротуаре, и не отпуская пса подходил к автомобилям. Наклоняясь он заглядывал в окна с надеждой, что кто-то обратит на него внимание и бросит ему из окна несколько монет. А возможно и пару баксов.

Но никто не открывал окон. Водители смотрели на светофор, пассажиры отворачивались от него или начинали смотреть в телефоны. А когда загорался зеленый свет автомобили, ускоряясь, отправлялись вдаль по Сан Рей Старс.

Через двадцать минут, после очередной попытки, он вернулся на тротуар. Посмотрел на пса, вздохнул и сказал:

— Тут нам ничего не светит, Франклин. Идем к кафе.

Он дождался зеленого сигнала светофора и толкая перед собой тележку двинулся в сторону итальянского кафе.

Через несколько минут они добрались до небольшого итальянского кафе, которое располагалось дальше по Аутер Драйв, между аптекой и тату-салоном.

Когда становилось тепло на улице у кафе устанавливали столики, где гости наслаждались ароматным эспрессо и дружескими беседами. Но с приходом осени и наступления холодов, столики убирали внутрь, давая Тому возможность приходить сюда по вечерам и просить милостыню у посетителей кафе.

Том вытащил из тележки старый плед, сложил его пополам и бросил на тротуар около входа в кафе. Франклин покрутился, зевнул и тут же улегся на него. Том посмотрел на пса, улыбнулся и сказал:

— Надеюсь нам повезет, приятель. Как только соберем немного денег, купим пару хот-догов и наедимся. — Том наклонился, погладил пса. Затем сел на плед скрестив ноги, положил перед собой картонную коробку от обуви и стал смотреть в глаза прохожим привлекая их внимание.

— Всего доллар. Пожалуйста. Собаке на корм. — показывал он на Франклина посетителям входящим в кафе.

Некоторые проходили мимо, кто-то бросал в коробку мелочь. Туда же упали несколько мелких купюр. А какой-то парень в красной куртке бросил в коробку начатую упаковку конфет “M&M’s”.

Том наклонился, достал из коробки конфеты высыпал на руку несколько штук и хотел уже закинуть их в рот как вдруг услышал за спиной жалобный скулеж.

Том обернулся.

— Что? Сахар вреден для зубов. И к тому же собаки не едят сладкое. Жди свой хот-дог.

Пес опять заскулил.

— Ладно, держи, — сказал Том и протянул ладонь, — Попрошайка.

Пес быстро слизал несколько конфет и принялся их грызть. Крошки разноцветной глазури упали на плед.

— Ну ты будь аккуратнее. Нам он еще пригодится, — сказал псу Том.

— Эй, ты какого черта тут делаешь? — Том повернулся, услышав окрик и увидел полицейский автомобиль припарковавшийся около тротуара.

— Сижу, — ответил Том.

Двигатель автомобиля заглох. Открылись двери и из машины вышли два полицейских.

— Я что похож на слепого идиота?, — грубо спросил один из них подходя ближе к Тому.

— Нет, сэр, — ответил Том.

— Тогда спрошу еще раз, — полицейский наклонился к Тому и медленно произнес:

— Какого черта ты тут сидишь?

— Прошу помощи у людей, — ответил Том.

— Вали отсюда. Быстро, — сказал полицейский и выпрямился.

— Сэр…

— Я тебе не сэр. Офицер. Ты мешаешь людям. Забирай своё барахло и вали отсюда.

— Офицер. Я никому не мешаю. Я просто сижу тут и прошу помощи у людей.

— Ты распугиваешь посетителей кафе своим видом и вонью, — Кингсли заглянул за Тома, — и еще собаку притащил.

— Сэр… Офицер… Я просто прошу немного мелочи на еду для себя и собаки. Я никому не мешаю и не пристаю к людям.

— Попрошайничество это нарушение закона. Ты ведь знаешь об этом.

— Какая статья, Роджерс?, — спросил Кингсли повернувшись к напарнику.

— Статья 750.140. Штраф до 100 долларов или 30 дней ареста, — ответил Роджерс.

— Слышал, — спросил Тома Кингсли. — у тебя есть сто долларов?

— Нет, офицер. Только это, — Том протянул руку в которой держал пакет с конфетами и улыбнулся.

— Так ты у нас еще и клоун, — Кингсли повернул голову к Роджерсу и сказал, — смотри у нас тут цирк. Цирк со зверями. Затем резко замахнулся и ударил Тома дубинкой.

Том вскрикнул и схватился рукой за левое плечо.

Франклин встал, зарычал и прижал уши.

Внезапно из автомобиля раздался голос: “Внимание, всем подразделениям! Поступило сообщение об ограблении винного магазина на Блентон Стрит, 107. Свободным экипажам прибыть на место”.

Роджерс вздрогнул и посмотрел на Кингсли.

— Ответь, — сказал ему тот махнув в сторону машины.

Роджерс быстро подошел к машине. Открыл дверь, сел на водительское сиденье взял в руки рацию и ответил:

— Принято. Экипаж 204. Выезжаем на место.
Роджерс положил рацию, завел двигатель, включил сирену, посмотрел на своего напарника и махнул рукой:

— Поехали.

— Чтоб я тебя тут больше не видел. Увижу еще раз — огребёшь по полной. Понял?

Кингсли сел в машину и они умчались по Аутер Драйв в набережной.

— Пошли вы в задницу, грязные свиньи, — прокричал в след Том. Он встал с пледа. Потер рукой левое плечо.

— Долбанные козлы. Ну а ты чего?, — он посмотрел на пса, — еще не хватало тебе напасть его. Тогда уж точно… Давай идем отсюда, приятель. Собираемся и уходим.

Том наклонился, высыпал из коробки монеты и несколько купюр. Пересчитал их. Затем глянул на пса и сказал:

— Смотри мы собрали почти 17 долларов. Будут нам хот-доги. Еще и на кофе мне останется.

Он сложил плед, закинул его в тележку. Взял за ошейник Франклина и они двинулись к перекрестку. Перешли дорогу и дальше, минуя городской парк, пошли к площади Спирит Плаза.

Там около станции метро Том купил два хот-дога, кофе и они двинулись дальше по улице в сторону набережной.

Проходя по ведущей к речной набережной улице, Том заметил, как синие и красные огоньки отражались на стенах зданий в проулке между винным магазином и букмекерской конторой.

Он остановился и осмотрелся по сторонам. На улице было тихо и безлюдно.

Том осторожно и не торопясь вошел в переулок и увидел полицейскую машину.

— Подожди-ка меня тут, — сказал Том привязывая пса к тележке и осторожно пошел к машине. Водительская дверь была открыта. Возле неё, на асфальте, сидел полицейский облокотившись на машину.

Рядом, метрах в пяти, лицом вниз лежал второй в луже крови и без движения.

Том подошел ближе к раненому полицейскому сидящему у машины. Он медленно опустился на колено и посмотрел на него. Одна рука лежала на левой ноге, вторая держала фонарь.

Его форма была в крови. Он тяжело дышал. Его лицо было искажено болью, а его глаза были широко раскрыты. Губы еле шевелились, и он что-то шептал, но его слова были неразборчивы.

Том наклонился поближе к нему и услышал:

— Помоги… Рация в машине… Экипаж 204… Вызови помощь…

Том присел, взял полицейского двумя руками за воротник рубашки и попытался отодвинуть от двери. После нескольких попыток Тому удалось немного сдвинуть его. Тот завалился на бок, вскрикнул от боли и прерывистым шепотом сказал:

— Давай… Рация… там внутри… Просто нажми… Там сбоку красная кнопка…

Том полез в салон автомобиля. Он почти взял рацию в руку как услышал хриплый голос полицейского за спиной:

— Твой отец гордился бы тобой, сынок…

Том одернул руку. Быстро вылез из автомобиля уставившись на полицейского. Кулаки его сжались, а перед глазами возникла картина из его юности.

“— Ах ты мелкий засранец! Я выбью всю дурь из твоей башки и сделаю тебя нормальным мужиком, — Кричал Стивен нависая над Томом. Его рубашка, с жетоном на кармане, была расстегнута. Под ней виднелась белая майка с пятнами от пива и кетчупа. От Стивена разило алкоголем сигаретами и копченым соусом.

На полу, скорчившись и прижимая к лицу окровавленные ладони, лежал Том. Его белая футболка была порвана, а на джинсах виднелись пятна крови. В его глазах, пылающих неистовой яростью, отражалась буря, бушевавшая в его душе.

— Вставай, тряпка. Мамочки больше нет. Никто тебя не пожалеет и сопли не вытрет. Будь мужиком, — проорал Стивен.

— Я ненавижу тебя, — прокричал Том.

Стивен размахнулся и влепил Тому звонкую пощечину. Зачем развернулся и шатающейся походкой двинулся к холодильнику за очередной банкой пива. ”

— Вызвал? Получилось?, — полицейский посмотрел на Тома. Том молчал и хмуро смотрел на лежащего на земле полицейского. В голове метались противоречивые мысли.

Затем он достал из кармана пачку конфет. Присел рядом с полицейским, открыл его ладонь и насыпал в неё несколько разноцветных конфет.

— Больше ты меня не увидишь, — сказал Том.

Поднялся. Вернулся к своей тележке. Отвязал пса. Толкнул тележку и торопливо вышел из переулка. Глянул по сторонам. Накинул капюшон на голову и двинулся в сторону набережной.

Рубрики
Истории

Здесь и сейчас

Я сидел в небольшом итальянском кафе «Che Buono» на Ганновер стрит, рядом со зданием налоговой инспекции и кинотеатра «Cinema Star». В ожидании своего ризотто с флорентийским стейком я наблюдал за людьми, которые проходили мимо окон кафе, обходя сидящего на тротуаре рыжего кота.

На столе передо мной лежали ключи от авто, телефон и последний номер газеты «The Boston Sun».

Начало второго.

По вторникам я часто приходил сюда, садился за один из свободных столиков у окна. Обедал, читал газету и делал наброски для следующей статьи. После обеда заказывал эспрессо и перебирался на летнюю площадку кафе.

Мне очень нравилось это кафе. Оно располагалось на первом этаже старого двухэтажного здания из красного кирпича. Большие деревянные ставни пропускали внутрь много солнечного света, который, падая на мраморный пол, постепенно перебирался на барную стойку и кирпичные стены, освещая картины с итальянскими пейзажами и виноградниками.

В кафе располагалось около десяти столиков, покрытых белыми скатертями. Пять из них были расположены около широких окон, а остальные пять вдоль стены напротив. В конце зала расположилась маленькая барная стойка, на которой стояли чашки для эспрессо, бутылки со спиртными напитками и ярко окрашенные лимонадники.

— Твой заказ, Марк, — сказала Тина и поставила передо мной тарелки с едой.

Я отвернулся от окна, посмотрел на неё и ответил:

— Спасибо, Тина, — ответил я, — Как твои дети? Всё также кошмарят школу?

— Не спрашивай, — ответила Тина, опустила поднос держа его одной рукой, — Вчера они притащили в класс мышь и выпустили её на уроке химии. Теперь меня ждут в школе.

— Ммммм… Какая прелесть. Дети цветы жизни. Верно?, — подмигнул я Тине.

— Да уж точно, Марк. Могу познакомить себя со своей подругой. У неё трое. Любишь цветы?

— О, нет, спасибо. Если бы я хотел настолько изменить свою жизнь я бы женился еще лет в двадцать.

— Никогда не поздно, — Тина поправила волосы.

— Нет — я пас. Каждому своё, — ответил я.

— Да я так… Просто поболтать… Ладно… Приятного аппетита.

— Спасибо, Тина.

Тина развернулась и пошла в сторону кухни.

Когда с обедом было покончено, я повернулся к барной стойке поднял руку и сказал:

— Дэйв, я на улицу.

— Хорошо, Марк. Сейчас принесу твой эспрессо, — ответил из-за стойки Дэйв.

Я встал, положил ключи и телефон в карман пиджака взял газету, вышел на улицу и сел за столик на площадке.

Мой взгляд случайно упал на молодого парня, который сидел за соседним столиком.

Светлые длинные волосы собранные в хвост, синие джинсы, белая футболка поверх которой была накинута рубашка в черно-зеленый квадрат и бардовые кеды. На стуле около него стоял большой потертый рюкзак песочного цвета с патчем “Surf’s Up” на кармане.

Видно было, что он чем-то обеспокоен. Он то брал телефон в руки, то клал его обратно на стол. Как будто хотел позвонить, но не решался.

На какую-то долю секунды наши взгляды встретились и парень, в знак приветствия, кивнул мне головой.

Я отвернулся, открыл свою сумку, достал рабочий блокнот, очки и положил их на стол.

Через пару минут Дэйв принес эспрессо, стакан воды и пепельницу. Пока кофе остывал, я решил сделать короткие заметки новой статьи. Открыл блокнот, надел очки и стал писать: “Мошенничество с жильем для ветеранов. В схеме участвует помощник мэра Салливан. Он сотрудничает со строительными компаниями, которые специализируются на ремонте и продаже жилья для ветеранов. Эти компании с помощью Салливана создают ложные документы, чтобы продавать дома и квартиры по завышенным ценам…”.

— Добрый день, сэр.

Я поднял голову и увидел того самого парня перед собой.

— Добрый, — коротко ответил, опустил голову и попытался продолжить писать.

— Я сяду?, — он указал на свободный стул у стола.

— Не думаю, что это хорошая идея, — ответил я.

Он отодвинул стул, сел за стол поставив свой рюкзак рядом и спросил:

— Вы писатель?

Я взглянул на него.

— Журналист. В данный момент я работаю над новым материалом. Вы мне мешаете.

— Я думал вы писатель… Ну знаете очки, ручка, блокнот…

Я откинулся на спинку стула скрестил руки на груди и посмотрел пристально на него.

— Вы кто?, — спросил я его.

— Эштон, — ответил он.

— Что вам нужно от меня, Эштон?

— Просто поговорить…

— О чем? Я Вас не знаю. Вы меня тоже. О чем нам говорить?

— Хотел услышать мнение со стороны.

— Так почему бы вам не поговорить с друзьями, а не приставать к незнакомым людям.

— Я не местный.

—Люди придумали телефон. Вы можете позвонить или отправить сообщение прямо сейчас.

— Вы правы. Но в Сиднее сейчас глубокая ночь… Да к тому же я уже достал их всех…

— Вы из Австралии?

— Ага.

— И вы решили достать теперь и меня?, — усмехнулся я.

— Простите… я тут никого не знаю. Увидел вас и решил поговорить.

Я медленно кивнул, понимая его ситуацию.

— Ну хорошо. И в чем вопрос, Эштон из Сиднея?

— А как вас зовут?

— Марк.

— Полгода назад я познакомился с девушкой на одном из сайтов знакомств. Она из Бостона. Мы начали переписываться. Потом стали созваниваться по видеосвязи. Ну… и всё закрутилось. Даже слишком быстро. Я влюбился в неё. Она в меня. У меня никогда и ни с кем не было таких эмоций. А потом… потом всё стало меняться. Она стала спрашивать меня когда мы встретимся. Я был не готов к встрече. И я ей сразу об этом сказал. Сказал, что я пока не готов. Но она не слышала меня. Начались обиды недопонимания и мы стали часто ругаться. А пару недель назад она сказала, что я должен сделать выбор. Или мы встречаемся, или прощаемся. Что она не хочет таких онлайн отношений. Что это не про настоящее, не про реальность. Все эти слова и признания в мессенджерах это не про жизнь. Это пустое. И что я просто морочу ей голову…

— Ну раз вы в Бостоне значит решение принято?, — перебил я его.

— Я думал, что да… Но теперь не уверен. Она не знает, что я прилетел. Последние несколько дней мы не общались. Я хотел прилететь и встретиться… Но знаете, что… Она менеджер в крупной торговой компании. У неё есть дочь, загородный дом, авто, устроенная жизнь. А что у меня? Пару серферных досок, комната в родительском доме и старый пикап. Что я могу ей предложить? Я просто очень боюсь, что не справлюсь и у меня ничего не получится. Я не смогу сделать её счастливой.

— А хотите?

— Думаю, что да…

— Думаете… Ну хорошо, — улыбнулся я, — А что она хочет? Что для неё счастье? Как она видит отношения?

— Я не знаю… Мы не говорили об этом. Вернее я не спрашивал…

— Сколько тебе лет?

— Тридцать один.

— Чем еще занимаешься?

— Работаю в магазине для серферов. Продаю доски и остальную экипировку.

— Не звони ей.

Он удивленно посмотрел на меня.

— Почему?

— Это не самое лучшее решение, — сказал я, снимая очки, — ты сам говоришь, что боишься встретиться с ней. А вдруг она не окажется такой, как ты её себе представляешь? Или ты ей не понравишься? И ты прав. Тебе нечего ей дать. Вам уже не по шестнадцать лет и одними прогулками в парке тут не отделаешься.

— Но, а вдруг она та самая?

— Эштон. Тебе тридцать один. Ты серфер из Австралии. Ветер, соленые брызги океана, чайки, встречи с друзьями у костра… Ты хочешь променять всё это? На что? На скандалы, ругани, претензии, разочарование? Хочешь работать по 10 часов? Забирать чужого ребенка из школы? Мой тебе совет. Раз уж ты тут… Садись на самолет и лети в Калифорнию. Возьми доску напрокат и насладись волнами американской частью тихого океана.

— Но… Марк… Она может быть той которая изменит мою жизнь! Ради неё я смогу повзрослеть, стать ответственным… По настоящему научиться любить и заботиться.

— Возможно, она и изменит твою жизнь, но это может быть не в том направлении, в котором ты хотел бы. Она может разбить тебе сердце. Семейная жизнь это не всегда зефир и мармелад. Доску для серфинга, родительскую комнату и костры на пляже точно придется оставить в прошлом. Ты слишком многим рискуешь, да и зачем? Разве не лучше наслаждаться жизнью, которую ты имеешь сейчас?

— Но мы ведь так и не встретились… Как же можно что-то сказать наверняка даже не зная человека лично?

— А может быть, это и не нужно. Ты говоришь, что дистанционно общались полгода. Это было идеализированное представление. Просто приятные фантазии. Ты не знаешь, какая она на самом деле. И она тоже не знает, какой ты. У вас разная жизнь и разные ценности. Это очевидно. Вместо того чтобы мучить себя страхом и неопределенностью, не лучше ли просто наслаждаться жизнью? Жить здесь и сейчас, наслаждаться тем, что есть.

— Вы думаете?

— За свои сорок девять лет я ни разу не пожалел, что выбрал именно такую стратегию жизни для себя.
Мы оба замолчали. Я взял чашку с эспрессо и сделал глоток. Кофе остыл.

Эштон смотрел на свой рюкзак стоящий около стола и размышлял. Потом посмотрел мне в глаза и сказал:

— Все-таки я хочу встретиться с ней. Будет, что будет. Если я этого не сделаю — я буду жалеть об этом всю жизнь.

— Делай как знаешь, Эштон. Это твоя жизнь, — ответил я ему, — Но я бы не стал этого делать. Калифорния ждет, — подмигнул я ему.

— Нет, Марк. Я всё-таки хочу встретиться с ней. Я так решил.

Эштон встал из-за стола, закинул за плечи рюкзак и двинулся по Ганновер стрит в сторону старой церкви.

“Это было даже слишком просто”, — подумал я и улыбнулся глядя ему в след.

Собрав все свои вещи в сумку, я встал из-за стола, вернулся в кафе и подошел к барной стойке.

— Дэйв сколько там с меня? И скажи еще есть вот те небольшие колбаски?

— Сальсичча?, — уточнил Дэйв.

— Ага. Маленькие такие.

— Да, конечно есть.

— Дай мне с собой пару штук. Хочу угостить вот того бандита, — я показал на сидящего посреди тротуара кота.

Дейв выглянул в окно и улыбнулся.

— Хорошо, Марк. Сейчас принесу.